Есть в нашем городе два переулка: Михайленко и Лебедевой. Они названы в память о командире разведывательной группы Филиппе Андреевиче Михайленко и радистки группы Любови Вячеславовны Лебедевой. Только через двадцать пять лет ахтырчане узнали правду о разведчиках.
В марте 1967 года к жительнице Харькова, Елизавете Ульяновне Историковой, начала потихоньку возвращаться память. И вспомнила она девушку, с которой сидела в камере гестапо г. Ахтырки в 1942 году. Звали ее Ася. Начался поиск этой героини, которая до расстрела так ничего и не сказала гитлеровцам. Оказалось, что Ася это разведчица-радистка Любовь Вячеславовна Лебедева.

Люба родилась в 1921 году в селе Новом Усть -Кубинского района Вологодской области.  После окончания школы Люба поступила в школу метеорологии и связи при Главсевморпути. В профессию радистки девушка влюбилась сразу. Тогда только начали основательно, глубоко осваивать Север, и ее, как и многих парней и девчат, увлекла романтика далекой и суровой Арктики.

Грянула Великая Отечественная. Люба пришла в Дзержинский райвоенкомат Москвы и попросилась на фронт. Ее направили в школу военных радистов. И вот свой день рождения – двадцатилетие – Люба встретила в разведотделе Юго-Западного фронта. А спустя несколько дней разведчица-радистка Ася приземлилась на парашюте на оккупированную врагами землю Сумщины.
В одну из осенних ночей 1941 года в город Ахтырку со стороны Лебедина вошла невысокая, щупленькая, чернявая девушка с чемоданчиком в руке. Она благополучно добралась до дома № 38 по улице Крылова, оглянулась по сторонам и осторожно постучала в двери. Через минуту услышала густой мужской  голос:

- Кого бог дает?
- Скажите, пожалуйста, это дом номер восемьдесят три?
- Нет, это дом номер тридцать восемь.
- Простите, я спутала цифры.

Звякнула щеколда, мужчина пригласил:
- Входите.

Это был Филипп Андреевич Михайленко. Он развозил по городу разные грузы, имел пропуск из комендатуры. Через несколько дней Ася съездила с ним в лес за рацией. Она осталась у Михайленко, назвавшись его дальней родственницей.

Первую передачу Ася провела в двенадцать ночи. Рацию она развернула на чердаке. Михайленко патрулировал возле хаты. Разведчица сообщила о себе: добралась благополучно, все в порядке, приступила к выполнению задания. Не удержавшись, она попросила принять разведданные, хотя в первую передачу этого можно было и не делать. Но сведения, припасенные Филиппом Андреевичем, были настолько важными, что Ася не могла медлить. Михайленко имел точные и верные данные о двух группировках живой силы, танков и артиллерии противника, концентрирующихся на дальних подступах к Харькову.

С тех пор, как в Ахтырке появилась разведчица, на железнодорожную станцию участились налеты советской авиации. Бомбардировщики прилетали именно тогда, когда на путях задерживались или разгружались воинские эшелоны. Бомбили они и автостраду Сумы – Харьков, по которой к линии фронта двигались артиллерия, автомашины, танки…

Ася выходила на улицу только с наступлением темноты. Центр просил радистку беречься: сведения, которые она передавала, были ценными. Передачи она вела после двенадцати, в условленное время. И тогда она была уже не Люба, не Ася, а Лили. Это было ее имя для центра.

Вести с фронта шли нерадостные. Гитлеровцы рвались к Москве. Войска Юго-Западного оставили Харьков… В боях с Красной Армией враг нес большие потери: это можно было определить по эшелонам с ранеными, следовавшими на запад. Немалые потери несли фашисты и от партизан.

Из рассказов Михайленко  Ася знала, что полиция и гестапо размещаются в одном здании. Что там творилось, Филипп Андреевич не знал. И не было человека, который мог бы поведать: из гестапо никто не возвращался живой. Асе очень хотелось попасть на работу в гестапо. Но это было трудно, почти  невозможно.

В планы разведчицы не входило отсиживаться на чердаке и ограничиваться только передачей добытых кем-то сведений. Но было бы опрометчиво сразу же открыто появиться в городе и встать на учет в полиции. Ася выжидала. Михайленко же, со своей стороны, готовил для радистки новую квартиру. Асе надо было перебраться в другое, более безопасное место: староста, живший по соседству, не раз справлялся у Михайленко, встала ли его родственница на учет в полиции.

Вскоре разведчица поселилась на Садовой, в доме № 6, у Евдокии Степановны Голубенко. Она чем-то походила на Любу, только была чуть повыше ростом да на девять лет старше. В Ахтырке Дусю знали очень многие. Красивая хохотунья выступала на сцене, не лезла в карман за словом и умела за себя постоять. Голубенко была прачкой-надомницей. Стирала она и для гитлеровцев. Разнося белье по городу, она собирала разведданные. Ее знали в полиции и гестапо. Туда она и порекомендовала Асю как двоюродную сестру, приехавшую из Харькова работать уборщицей.

«Уборщица» старалась наводить чистоту. Прежде чем вытряхнуть содержимое мусорных корзин, она бегло осматривала бумажки. Нужные, если никто не наблюдал, прочитывала, очень важные прятала за пазуху. Но таких важных, к сожалению, попадалось очень мало. На работе Ася старалась оставаться подольше, чтобы услышать то, о чем толкуют враги. Так ей удалось по двум – трем отрывочным фразам узнать о готовящейся расправе над патриотами села Большая Писаревка и предупредить их. Когда туда прибыли каратели, патриоты были уже в лесу.
Особенно ценные сведения по-прежнему поступали от Михайленко. Он сообщил о дислокации крупной вражеской части в одном из сосновых лесов, далеко от Ахтырки. Радистка передала координаты в Центр. После налета нашей авиации часть была разгромлена.

В конце марта 1942 года пришла беда: у рации кончилось питание. Запасные батареи были спрятаны в лесу, но когда Люба пришла за ними, то обнаружила, что они стали негодными – их подмочила вода. Рация замолкла. Впервые за шесть месяцев Лили не вышла на связь. «Где найти питание?» – этот вопрос не давал ей покоя. Дуся помочь не смогла. Сообщили Филиппу Андреевичу, тот коротко сказал: “Будем искать”.

Сведений из Ахтырки ждали и в разведотделе фронта. Ставка Верховного Главнокомандующего дала указание Юго-Западному фронту о подготовке наступательной операции на Харьковском направлении силами фронта. Не дремал и противник. В армейскую группу «Клейст» и в 6-ю армию шли все новые и новые пополнения. Сколько прошло их через Ахтырку? Это было важно знать. А Лили молчала…

27 марта 1942 г.  с  аэродрома Воронежа поднялся самолет и взял курс на Ахтырку. На его борту находилась разведывательная группа “Сокол” под командованием  Д.Я. Кащеева. У них было оружие, рация и запасное питание. Рассказ о группе “Сокол” читайте в следующем номере.

По доносам  предателя, фашистам удалось выследить разведчиков.  Дом Голубенко был окружен со всех сторон. В операции участвовало более сорока гестаповцев. Обыск длился около трех часов. Пол в комнате был разобран, рация стояла на столе. Когда начали осматривать стены, нашли Любин пистолет и три паспорта на разные фамилии, но с одной и той же фотокарточкой. Улики были неопровержимыми. В ту же ночь арестовали семью Михайленко.

Сидели они в разных камерах. На допросы их вызывали по очереди: сначала Дусю, потом Асю, последним – Филиппа Андреевича. Ася на все вопросы отвечала : “Нет. Не знаю. Ничего не скажу”. Дуся и Михайленко тоже говорили “не знаю”, или молчали. Однажды ночью Ася разбудила женщину, с которой сидела в камере, и горячо зашептала: “Если останешься живой, сообщи моей маме, что ее дочь…”  Их расстреляли на рассвете 19 апреля 1942 года.

 В 1970 году матери Любы – Катерине Ивановне вручили орден Отечественной войны 1 степени, которым посмертно награждена ее дочь. Отмечены государственными наградами и ее соратники по борьбе, замученные в гестапо.

В парке завода “Нефтепроммаш” стоит памятник, на котором золотыми буквами высечены слова:
“Здесь покоится прах замученных фашистскими захватчиками патриотов-подпольщиков Голубенко Евдокия Степановна, Лебедева Любовь Вячеславовна, Михайленко Филипп Андреевич.  Вечная слава героям!”

Подготовил И. Бекбулатов