Небольшая светлая комната обставлена просто:
на полу - маленький коврик, дешевая мебель, белый невзрачный холодильник и
столик для пеленания грудного ребенка. Рядом с ним - коляска и детская кровать,
над столом - привет из 90-х, маленький плакат с фотографией нарочито яркого
цветочного букета, а чуть выше в углу комнаты на отдельной полочке - веяние
постсоветского времени - несколько незамысловатых икон.
Эта обстановка чем-то напоминает комнату в
старом семейном общежитии: здесь бедновато, но чисто и аккуратно, как будто
кто-то очень старался обеспечить необходимый минимум для постояльцев - мамы и
ее малыша. И только занавески с бледно-розовыми рюшами выдают правду: за тонкой
тканью виднеются крепкие белые решетки, отделяющие этот простоватый уют от
свободного мира за окном. Это украинское СИЗО, одно из тех, где содержат женщин
с детьми.
"В каждом СИЗО полагается по одной
"детской" камере, поэтому в каждом придумывают свое ноу-хау как
изолировать мам с детьми", - рассказывает американский фотограф Миша
Фридман. Он известен своими документальными фотопроектами, которые публиковали
в New Yorker, Time Magazine, Spiegel, Le Monde, Amnesty International, Doctors
Without Borders и других СМИ; в этом году Фридман побывал в 11 женских колониях
и СИЗО, расположенных по всей Украине.
"Я увидел, что здесь есть колонии, где
вместе с женщинами живут их дети до 3-х лет", - рассказывает Фридман. Их
судьба, уверен фотограф, как ничья другая отражает то, что происходит сегодня в
украинских учреждениях пенитенциарной системы. Поэтому именно они стали
главными героями его нового документального проекта.
"Я не готов оценивать - плохо это или
хорошо, что дети находятся за колючей проволокой с мамами, - говорит Фридман. -
Моя задача - показать, что это явление существует, и Украина, как умеет,
имеет с ним дело в контексте реформы пенитенциарной системы, ведь дети - это
один из очевидных векторов, через который ты видишь эту реформу".
Плохие истории
Миша Фридман говорит, что из всех заключенных
ему особенно запомнилась одна мама - ее он фотографировал довольно близко, и
она попросила сделать портрет ребенка.
"Я спросил - зачем? Она сказала, что
ребенку скоро три года, его заберут, а она будет тут еще девять лет. Она
(предположительно - ред.) сидела за убийство. Все это плохие истории, -
констатирует он. - Ничего хорошего в них нет".
Больше всего, говорит фотограф, его удивило
то, что к женщинам практически никто не ездит:
"Количество визитов в мужские тюрьмы и в
СИЗО совершенно несопоставимо с визитами к женщинам. Женщин бросают. И неважно
- это первоходки или рецидивистки, женщина в тюрьме - это намного большее табу
и позор семьи, она - "брошенная вещь".
По словам Александра Гатиятуллина,
руководителя общественной организации "Украина без пыток", этот
феномен сложно объяснить - "так ментально устроено общество", говорит
он и добавляет с улыбкой: "При этом я знаю случай, когда осужденный
мужчина пять раз за 5 лет разводился и женился. С женщинами все сложнее. Возможно,
стоит делать отдельные ведомственные программы, государство должно создать
условия для ресоциализации женщины, обеспечить право на сохранение семьи.
Администрация (колонии) должна способствовать ее связям с внешним миром".
Гатиятуллин говорит, что организация
пребывания женщин с детьми в украинских колониях должна строиться на основе
Бангкокских правил, прописанных ООН (правила, касающиеся обращения с
женщинами-заключенными и мер наказания для женщин-правонарушителей, не связанных
с лишением свободы):
"Думаю, этот документ у нас никто особо
не анализировал, хотя некоторые нормы в отношении женщин с детьми прописаны.
Раньше (в советское время) были режимы - общий, строгий и особый. Это до
реформы 2016 года. Теперь учреждения делятся на уровни безопасности:
максимальный, средний, минимальный. Но у женщин такого нет, у них только
минимальный и средний уровень безопасности. То есть, у нас те женщины, которые
отбывают пожизненный срок, все равно находятся в колонии среднего уровня".
Гатиятуллин также вспоминает о праве женщин с
детьми получать краткосрочные отпуска для того, чтобы оформить ребенка в садик,
когда приближается его трехлетие. Эта же норма касается трудоустройства перед
окончанием срока наказания - заключенная может взять 10-дневный отпуск, чтобы
найти себе работу перед выходом на волю.
"Женщинам с детьми до 3-х лет при хорошем
поведении также разрешают проживать за пределами колонии, - говорит
Гатиятуллин. - Но думаю, еще никто не воспользовался этой нормой. Я ни разу не
встречал таких. Может, не знают (о такой возможности - ред.), может, негде
жить, может, есть другие причины".
В Администрации государственной
уголовно-исполнительной службы Минюста Громадскому подтвердили: ни одна
отбывающая наказание женщина с ребенком до 3-х лет не воспользовалась этим
правом. На вопрос, почему, в службе предположили, что для этого нужны
определенные средства, а у осужденных возможности содержать себя и ребенка за
пределами колонии просто нет.
Попытки гуманизации
"Реформистские мероприятия и попытки
гуманизации у нас проводили еще до реформы в 2016-м, - говорит Александр
Гатиятуллин. - Уголовный кодекс сменили еще при прежней власти, потому что было
много решений ЕСПЧ". Государственную пенитенциарную службу Украины в мае
2016-го ликвидировали. Ее функции взял на себя Минюст. Начали развивать службу
пробации, в 2016-м приняли соответствующий закон. "С тех пор идут реформы,
меняются офисы, но непонятно, как будет эта система развиваться, в каком
направлении", - говорит Гатиятуллин.
Он считает, что все это незначительно повлияло
на заключенных женщин с детьми. И остается немало вопросов, которые следовало
бы решить в рамках реформы.
К примеру, краткосрочные отпуска до 10 суток
могут брать те, у кого есть дети до 3-х лет, а беременные - нет. Это в законе
не прописано. Гатиятуллин приводит другой пример: "При поступлении в
колонию женщину следует осматривать, но не указано, что это должна быть
медсестра или женщина-медик. И тогда осмотр будет проводить мужчина-фельдшер,
допустим. А нам нужно изначально лояльное отношение к женщине, нужны программы
по ресоциализации, чтобы человек после заключения выходил не озлобленным. По
тому, в каком состоянии находятся в стране тюрьмы, можно говорить о зрелости
общества и страны в целом", - констатирует он.
Громадское при поддержке "Медиасети"
|