Акция «С сердцем к сердцу» заключается в БЕСПЛАТНОМ инструментальном обследовании и проведении консультаций по вопросам сердечно-сосудистой и пищеварительной системы жителям Украины. Обследования проводят на современном оборудовании ученики А. Шалимова – высококвалифицированные специалисты ведущих медицинских институтов Киева, имеющие большой опыт в соответствующих специализациях – эндоскопия, общая хирургия, гастроэнтерология, кардиология, УЗИ -диагностика.  Цель – помочь установить диагноз в тех случаях, когда это невозможно сделать на оборудовании, имеющимся в распоряжении районных больниц, а также совместно с местными медиками определить оптимальные пути лечения. Приемы проводит и сам 86 – летний академик А. Шалимов.

К сожалению «совместно с местными медиками» определить пути лечения вряд ли возможно, потому, что согласно сообщению УНИАН [17.09.2004. 15:56]  «В Сумской области академику Александру Шалимову не разрешают проводить бесплатные обследования больных до 31 октября». Поэтому, автор 832 научных трудов, главный хирург Министерства здравоохранения Украины, доктор медицинских наук, профессор, Герой Социалистического Труда, лауреат государственных премий, действительный член АМН Украины и Нью-Йоркской академии наук, кавалер Почетного знака Президента, многих орденов и медалей Александр Алексеевич Шалимов будет обследовать ахтырчан в медицинском центре (с достаточно скромными квадратными метрами), а не в поликлинике или больнице.

Ранее акцию А. Шалимова запретили проводить в регионе власти Николаевской области. «В районной больнице Советской (Николаевская область), главный врач Ольга Анатольевна Васильченко требовала лицензию на проведение лечебной практики у … главного хирурга Министерства здравоохранения Украины проведшего более 40 тысяч операций А. Шалимова»  В результате «теплого» приема у 86 летнего академика поднялось давление и он был госпитализирован в кардиологическое отделение. На приеме в каждом районном центре Николаевщины было обследовано около 200 больных. Для 10% обследованных потребуется стационарное лечение. У 5% были выявлены онкологические заболевания, ранее не обнаруженные.

 Кто же такой, академик Шалимов?  Вот что он рассказал о себе корреспонденту “Зеркало недели”

« С 1941-го по 1945 год работал на Нерчинском заводе, на границе с Маньчжурией. Шла война. Почти всех врачей забрали на фронт. Я, молодой хирург, был один на весь район. 300 километров от железной дороги, 700 километров от областного центра. Направить больного просто некуда. Мне приходилось делать все операции — и по скорой помощи, и плановые. Конечно, тогда я ещё многого не знал. В таких случаях сначала изучал литературу, которая была у меня, потом отрабатывал операцию на трупах, затем — на собаках. И только после этого оперировал людей. Приходилось оказывать помощь и бойцам погранотряда — тогда на границе часто случались перестрелки. А это уже военно-полевая хирургия.

В течение первого года я уже отработал и делал резекцию (оперативное удаление части органа) желудка. Скоро молва обо мне дошла до областного центра. Из Читы приехал главный областной хирург. Я  в это время делал очередную резекцию желудка. После операции он сказал, что видел меня в работе и что мне здесь делать нечего. В Петровске - Забайкальском, районном центре Читинской области, втором городе после Читы, не было ни хирурга, ни гинеколога. Отделения есть, а врачей нет. Он предложил мне должность заведующего этими двумя отделениями. Я согласился.

Межрайонный центр, в котором работал, обслуживал четыре района. Оперировал днём и ночью: днём оперировал людей, ночью — отрабатывал новые операции на трупах, собаках, кроликах. Так проработал до 1946 года. Кончилась война. Меня на пять с половиной месяцев направляют на курсы повышения квалификации в Москву — т. к. не было никакой специализации.

Приезжаю в Москву к профессору Брайцеву. Две недели посещаю лекции и практические занятия. Прихожу первым, занимаю хорошее место, чтобы было всё хорошо видно, подробно записываю лекции. Во второй половине дня работаю в библиотеке; там перечитываю все то, что записывал и зарисовывал во время лекций и операций. Всё, что можно было взять у Брайцева, я взял. Времени до возвращения домой ещё много. А в Москве — Институт скорой помощи им. Склифосовского, где работал Юдин; институт Вишневского, где еще работал сам Вишневский; институт Бакулева. И мне удалось поработать во всех этих институтах. Принимали везде хорошо — побывал в отделениях урологии, гинекологии, травматологии, хирургии. Многое  знал, многому научился.

Вернулся домой. Мне говорят: нужно самому искать место работы, из армии демобилизовалось много врачей. Товарищ, с которым я жил в общежитии, сказал, что в Украине нужны хирурги. Я поехал. Походил по украинским центрам, но везде места были заняты хирургами. Так доехал до Черновцов. Делать нечего, решаю возвращаться назад. Позвонил домой. Говорят: приезжай. Денег у меня осталось мало — хватило на билет только до Брянска. Ехал на третьей полке. Вышел из вагона и сразу же пошёл в областную больницу. Главврач говорит: «Вот сидят пять хирургов. Мне хирурги не нужны. Мне нужен уролог». А я ведь уже делал все урологические операции и в Москве стажировался у самого лучшего уролога — главного уролога СССР.

Меня взяли. Я был женат на медсестре, у нас уже был сын Сергей (Сергей Шалимов, директор института онкологии.). Дали комнатку площадью 12 квадратных метров без удобств. Взял к себе отца, мать и сестру, которые приехали из Казахстана, куда были эвакуированы. Когда начал оперировать, и начальство увидело, что я делаю операции, которых в Брянске никто не делал, сразу дали квартиру. Через месяц приезжает Н. Амосов. А с ним до этого была договоренность, что он будет завотделением. Главврач делит отделение пополам: 60 коек — одному, 59 — другому. В большой операционной два стола: один — Амосову, другой — мне. Мы с Николаем Михайловичем стали соревноваться. Соревновались честно. Никто никому никаких пакостей не делал. Наоборот, друг от друга ничего не скрывали, всё лучшее заимствовали. Мы подняли хирургию в Брянске на высокий уровень, более высокий, чем в Киеве, Харькове, Курске и целом ряде других городов.

Оба разрабатывали новые операции. Почти в одно время написали кандидатские диссертации, одновременно защитились. Амосов успешно защищает докторскую диссертацию и уезжает в Киев, в институт туберкулёза. От меня же в связи с тем, что я предложил практически новую операцию, требуют предоставить отдалённые результаты. Набираю соответствующую статистику. Проходит полтора года, меня приглашают в Харьков на должность доцента. В то время в Харькове не делали ни резекции лёгкого, ни пластики пищевода. Я уже всё это освоил и начал делать операции на поджелудочной железе. При раке поджелудочной железы операции проводили только в клинике братьев Мэйо (США) и в клинике Смита (Англия). Но у них была очень высокая смертность — очень часто расходились швы.

Мне удалось изменить методику наложения швов — сразу же в два раза уменьшилась смертность. Когда я приехал в Украину, смертность после резекции желудка составляла 17%. В это время в Германии была разработана новая методика — еду в Германию, знакомлюсь с ней. Дома провожу опыты на собаках. Доказываю, что операцию необходимо делать, разрабатываю новую методику. Результат — смертность сразу же снизилась с 17% до 0,38%. Оппонент по моей диссертации потребовал предоставить дополнительно снимки, подтверждающие диагноз. Аппарата для получения этих снимков в Харькове не было. Я решил писать вторую диссертацию по методике резекции поджелудочной железы при раке. Написал, защитился «на ура». В то время такие операции делали только в Америке. Прошло полгода, подтверждения нет. Еду в ВАК в Москву. Мне показывают отзыв профессора Смирнова из Ленинграда, в котором он заявляет, что положительный отзыв сможет дать только тогда, когда сам сделает эту операцию и убедится, что она эффективна. Что делать?

Я решаю писать третью докторскую диссертацию. Мне опять удается улучшить результаты операции при раке желудка. Такие операции тогда делались только в Москве, смертность после оперативного вмешательства — 32%, ни один из 3500 прооперированных не прожил трех лет. Я совершенствую операцию. Смертность сразу же падает до 6%, больные живут уже пять лет. Написал диссертацию. Когда сдал её на защиту, секретарь сообщил, что мою вторую диссертацию утвердили.

В Харькове я собрал хорошую команду хирургов. Мы разработали целый ряд операций на желудке, кишечнике, легких, поджелудочной железе. Был построен институт общей и неотложной хирургии, созданы отделения по хирургии желудка, желчных путей печени и другие. Я получил кафедру. И вот, после нескольких операций жёнам высокопоставленных работников, которых оперировали доселе безуспешно, меня пригласили в Киев. Со мной приехали четыре человека. За четыре года здесь был построен институт. Я поставил цель — поднять уровень хирургии в Киеве, и добился этого.»

Академик Шалимов – хирург от Бога. Он – патриарх современной украинской хирургии, эталон. По нему сверяют свой профессиональный уровень уже несколько поколений хирургов – сказал директор Института гигиены и медицинской экологии АМН Украины член-корреспондент АМНУ Андрей Сердюк.

Подготовил  И. Бекбулатов